Меткие цитаты от Сергея Довлатова

3 сентября 1941 года родился Сергей Довлатов — один из самых популярных и читаемых русских писателей конца ХХ — начала XXI века. Удивительно позитивная и одновременно пронзительно-печальная проза Довлатова давно стала классикой и, как почти всякая классика, «растаскана на пословицы и поговорки». За двенадцать лет жизни в эмиграции он издал в общей сложности двенадцать книг, которые вышли в США и Европе.

Художественная мысль Сергея Донатовича проста и благородна: рассказать, как странно живут люди — то печально смеясь, то смешно печалясь. В его книгах нет праведников, потому что нет в них и злодеев. Писатель знает: и рай, и ад — внутри нас самих.

Книги С. Довлатова — «Зона», «Чемодан», «Заповедник», «Рассказы» — включены в перечень 100 книг, рекомендованных Министерством образования и науки России к самостоятельному прочтению школьниками.

1. Человек привык себя спрашивать: кто я? Там ученый, американец, шофер, еврей, иммигрант… А надо бы все время себя спрашивать: не говно ли я?
2. Большинство людей считает неразрешимыми те проблемы, решение которых мало их устраивает.
3. Единственная честная дорога — это путь ошибок, разочарований и надежд.
4. Порядочный человек — это тот, кто делает гадости без удовольствия.
5. Ты утверждаешь — значит, не было любви. Любовь была. Любовь ушла вперед, а ты отстал.
6. Когда человека бросают одного и при этом называют самым любимым, делается тошно.
7. Всю жизнь я дул в подзорную трубу и удивлялся, что нету музыки. А потом внимательно глядел в тромбон и удивлялся, что ни хрена не видно.
8. Чего другого, а вот одиночества хватает. Деньги, скажем, у меня быстро кончаются, одиночество — никогда…
9. Это безумие — жить с мужчиной, который не уходит только потому, что ленится…
10. Знаешь, что главное в жизни? Главное — то, что жизнь одна. Прошла минута, и конец. Другой не будет…
11. Не так связывают любовь, дружба, уважение, как общая ненависть к чему-нибудь.
12. Я шел и думал — мир охвачен безумием. Безумие становится нормой. Норма вызывает ощущение чуда.
13. Мы без конца ругаем товарища Сталина, и, разумеется, за дело. И все же я хочу спросить — кто написал четыре миллиона доносов?
14. Лучший способ побороть врожденную неуверенность — это держаться как можно увереннее.

15. Я думаю, у любви вообще нет размеров. Есть только — да или нет.
16. Любовь — это для молодежи. Для военнослужащих и спортсменов… А тут все гораздо сложнее. Тут уже не любовь, а судьба.
17. «Главное в книге и в женщине — не форма, а содержание.» Даже теперь, после бесчисленных жизненных разочарований, эта установка кажется мне скучноватой. И мне по-прежнему нравятся только красивые женщины.
18. Целый год между нами происходило что-то вроде интеллектуальной близости. С оттенком вражды и разврата.
19. Я предпочитаю быть один, но рядом с кем-то…
20. Живется мне сейчас вполне сносно, я ни черта не делаю, читаю и толстею. Но иногда бывает так скверно на душе, что хочется самому себе набить морду.
21. Человек человеку — все что угодно… В зависимости от стечения обстоятельств.
22. Нормально идти в гости, когда зовут. Ужасно идти в гости, когда не зовут. Однако самое лучшее — это когда зовут, а ты не идешь.
23. Я не буду менять линолеум. Я передумал, ибо мир обречен.
24. «Жизнь прекрасна и удивительна!» — как восклицал товарищ Маяковский накануне самоубийства.
25. Я закуриваю, только когда выпью. А выпиваю я беспрерывно. Поэтому многие ошибочно думают, что я курю.
26. У Бога добавки не просят.
27. Деньги я пересчитал, не вынимая руку из кармана.
28. Я давно уже не разделяю людей на положительных и отрицательных. А литературных героев — тем более. Кроме того, я не уверен, что в жизни за преступлением неизбежно следует раскаяние, а за подвигом — блаженство. Мы есть то, чем себя ощущаем.
29. Семья — это если по звуку угадываешь, кто именно моется в душе.
30. — Вам можно доверять. Я это сразу поняла. Как только увидела портрет Солженицына.
    — Это Достоевский. Но и Солженицына я уважаю…
31. Когда-то я довольно много пил. И, соответственно, болтался где попало. Из-за этого многие думали, что я общительный. Хотя стоило мне протрезветь — и общительности как не бывало.
32. Я оглядел пустой чемодан. На дне — Карл Маркс. На крышке — Бродский. А между ними — пропащая, бесценная, единственная жизнь
33. Я не жалею о пережитой бедности. Если верить Хемингуэю, бедность — незаменимая школа для писателя. Бедность делает человека зорким. И так далее.
    Любопытно, что Хемингуэй это понял, как только разбогател…
34. Я столько читал о вреде алкоголя! Решил навсегда бросить… читать.
35. Семья — не ячейка государства. Семья — это государство и есть. Борьба за власть, экономические, творческие, культурные проблемы. Эксплуатация, мечты о свободе, революционные настроения. И тому подобное. Всё это и есть семья.
36. Можно благоговеть перед умом Толстого. Восхищаться изяществом Пушкина. Ценить нравственные поиски Достоевского. Юмор Гоголя. И так далее. Однако похожим быть хочется только на Чехова.
37. Кто живет в мире слов, тот не ладит с вещами.
38. К ночи застольная беседа переросла в дискуссию с оттенком мордобоя.
39. Твои враги — дешевый портвейн и крашеные блондинки. Значит, я истинный христианин. Ибо Христос учил нас любить врагов …
40. Мне сорок пять лет. Все нормальные люди давно застрелились или хотя бы спились. А я даже курить и то чуть не бросил.